Продолжение папиных блокадных воспоминаний. Начало http://amsmolich.livejournal.com/28870.html и http://amsmolich.livejournal.com/29244.html
****
Вдруг [осенью 1942] раздался звонок. Звонили из той больницы, где я [раньше] работал электромонтером-рабочим: -«Слава, зайдите к нам в больницу».
Я пришел. Зам. главного врача Глинская говорит: -«нам нужен электромонтер».
Я ответил: - «я работаю до четырёх часов. Могу приходить к вам в половине пятого и работать до двенадцати. За это прошу, чтобы меня кормили – давали тарелку каши и стакан компота».
Тут у меня ума хватило. Глинская подумала и согласилась. И вот я стал работать. В главном здании больницы был электрический свет. А в здании напротив, где размещалась библиотека и бухгалтерия, света не было. Надо из главного корпуса в то здание протянуть провода. Рядом в переулке Ильича (Казачий) до войны начали строить метро. И вот между двумя столбами были протянуты провода. С большим трудом я влез на эти столбы (без специальных приспособлений, без когтей) и срезал провода. Затем тоже с большим трудом я протянул из здания больницы в другое здание эти провода. И там появился свет. Первая задача была выполнена. В больнице надо было установить рентген. Делал это мастер, хорошо знающий рентгеновские установки Николай Николаевич Тихомиров. Он достал с предприятия «Буревестник», где он раньше работал, нужную аппаратуру. Но ему нужен был помощник. И вот я стал ему помогать. Кроме того были всякие электрические дела в самой больнице. За это, по договорённости, на кухне мне давали тарелку каши и стакан компота. Это было большое подспорье. Я был сыт. И то, что оставалось от моего пайка, шло в общий котёл семьи.
В феврале 43-го мы закончили монтаж рентгена. На следующий день после пуска рентгена, деваха, которая выдавала мне тарелку каши, объявила: -«По распоряжению главных врачей вас кормят последний раз».
Думаю, что не очень-то вежливо поступили со мной. Ну, думаю, чёрт с вами, последний день кормите – последний день и работаю.
Но всё же я зашёл к главному врачу больницы Лидии Александровне Талызиной. Говорю: -вот пришёл попрощаться.
-Да, отвечает она, - сейчас стало трудно с питанием.
Когда монтировал рентген было «легко». Но вот смонтировали и на следующий день стало «трудно». Попрощался и ухожу. Но вот в дверях она мне говорит: - «Слава, у нас образуется подсобное хозяйство. Не хотите ли вы стать директором подсобного хозяйства».
Я сразу ответил, что нет.
- А вот ещё нам на курсы агротехников для этого подсобного хозяйства надо послать человека. Не согласитесь ли вы пойти на эти курсы.
Я согласился. И с первого марта 43-го года пошёл на эти курсы. Там была всякая разношерстная публика. Были и бригадиры из хозяйств, которые не заняли немцы.
Я стал очень упорно учиться. Консультировался у бригадиров, читал литературу, всякие брошюры по сельскому хозяйству и т.п.
31-го марта, в день своего рождения, я сдал экзамены и получил аттестат, что я имею звание агротехника подсобных хозяйств. 1-го апреля я приехал в больницу, и та же Глинская, которая принимала меня монтёром, объявила, что подсобного хозяйства не будет, но больнице нужен бригадир для руководства сотрудниками на участке, который выделили больнице на станции Обухово. Я согласился. Нужно было сделать разбивку участка для каждого сотрудника, поставить колышки, раздавать лопаты, провожать сотрудников.
Через несколько недель, это было уже в начале июня 43-го, меня отправили в военный госпиталь на Суворовском проспекте на переосвидетельствование. Там сделали снимок и, не говоря дурного слова, отобрали так называемый «белый билет» и заменили воинским билетом на несение нестроевой службы. Надо сказать, что в 1943-м году была повальная чистка всех мужчин, пребывающих в тылу. Брали и кривых, и убогих, и больных в армию. Что делать, тут я сплоховал и не делал каких-либо шагов, чтобы избежать призыва в армию. Я сразу не осознал, что это для меня смерть. Дело не в пуле, а в лечении и питании. Конечно, снова бы начался туберкулез и моя гибель, так как пневмоторакса уже не возобновить.
Когда я вернулся из госпиталя, мне сказали, что теперь бригадир им не нужен, а нужен бригадир на лесозаготовки. Я отказался и уволился. Пошёл в Райземотдел Фрунзенского района. Там меня доброжелательно встретил заведующий Иванов. Он поговорил со мной, узнал кто я и что я, и говорит: -«вот есть свободное место агротехника в подсобном хозяйстве треста столовых. Хочу вас предупредить, что вы там будете третьим. Два предшественника не ужились. Хотите, я могу дать вам туда направление?»
Я согласился. Пошёл в трест столовых, который находился на углу Большой Московской и Кузнечного (теперь на этом месте станция метро «Владимирская»). Начальница треста столовых Гущина приветливо меня встретила. Поговорили, и она сказала, чтобы мне выписали пропуск в подсобное хозяйство, которое находилось на станции Кузьмолово в деревне Мережкино. Там меня очень неприветливо встретила директорша подсобного хозяйства Инна Андреевна и сразу заявила, что жить негде. Ну, что делать. Я ответил, что уезжаю обратно в город. Видимо она опасалась Гущиной, поэтому сказала, что есть дощатая пристройка к избе.
-Если можете приспособить её для жилья, то вот, пожалуйста. Доски есть.
Я сделал какое-то подобие двери, настил для лежанки и прорезал маленькое окошко для света. Ранее Гущина намекнула мне, что при подсобном хозяйстве есть столовая, и меня там немного будут прикармливать. Но, к сожалению, этого не произошло. Карточки я сдал, но давали весьма обычный как всем обед.
Кое-что я привозил из дома. Был молод, целый день ходил по полю, и аппетит был собачий. Но что делать. В понедельник был выходной, я ездил в город и там немного подкармливался.
Инна Андреевна и её наперсница Анна Васильевна очень интересовались моими взаимоотношениями с Гущиной, от которой они зависели. Но ничего из меня не выудили. Каждый вторник приезжала мать Инны Андреевны. Эта старуха набивала рюкзак и отправлялась на Кузнечный рынок, где всё это продавала. Видимо вырученные деньги они давали Гущиной.
Смолич Мстислав Николаевич
2001 год.
